Елена Борисовна Ильина — уроженка деревни Старый Павшин (Павшино) Алексинского уезда — пришла в Москву в 1910 году из голодной Тульской губернии «наниматься в люди». Она нанялась в няньки к нам. Смирновым, да так и осталась с нами до своего последнего вздоха (18 февраля 1960 года она скончалась от крупозного воспаления легких, прожив в нашей семье 50 лет).
Помню одинаковое начало многих сказок: «Ходила дрёма по хоромам, а сны бродили по сеням-сенюшкам, новым, кленовым, решётчатым. Ходила дрёма в сапожках, а сны ходили в лапотках. Ходили они тихо, чтобы не разбудить девушку Светанушку — красу несказанную, неописуемую. А спала она сном соловьиным: чутким, будким.» И вот тут-то и наступал переломный момент в драматургии сказки — отсюда каждый раз начинался новый вариант. Приведу несколько вариантов:
Первый вариант
Пробрался в окошко Лунный Лучик, разбудил Светанушку. Светанушка как проснется, как заплачет! И прибежит братец Иванушка. «Что ты плачешь, сестрица?» — спросит. «Да как же мне не плакать, — скажет Оветанушка, — видела я во сне хрустальный гроб, а в гробу том спит Марь Моревна, заморская царевна. А кругом дремучий лес, а на опушке в шатре сидит Кащей Бессмерт-ный, сторожит заколдованную Марь Моревну. Спит она уже сто лет и три года». Братец Иванушка тут же, среди ночи, надевал свой кафтанишко, затыкал топор за пояс, в котомку клал хлеба кусок да веревок моток и отправлялся помогать попавшей в беду Марь Моревне. Вот сказка и заплелась.
Второй вариант
И вдруг вскочил в окошко спаленки веселый солнечный Лучик-Зайчик, спрыг-нул на пол. Светанушка тут же пробудилась: «Чего тебе надобно, Лучик-Зайчик?» — «Да как же, — говорит Лучик-Зайчик,—в некотором царстве-государстве вот уже какой год в терему спит царева дочка Марь Моревна. Царь Долдон сидит с царицей на крылечке, плачут они горючими слезами. Наплакали кругом терема целое озеро —ни пройти, ни проехать. Упроси братца Иванушку, может, разбудит цареву дочку?» А Иванушка тут как тут. В один момент со-брался и отправился спасать Марь Моревну.
Пока Иванушка добирался до Царевны, с ним случались всевозможные при-ключения как в самом увлекательном детективе
Третий вариант
И пробралась в спаленку зеленая лягушка-болотница, сплетница и разбой-ница. Испугалась Светанушка: «Чего тебе надобно? Как ты сюда пробралась?» Загоготала лягушка: «А девушка Гагула села тебя сторожить да и заснула. Ха-ха-ха-ква! Это я ее усыпила. А в заколдованном пруду у меня двенадцать дочек-квакушек тоже спят, каждая на своей подушке, около каждой квасу кружка. Проснутся, хлебнут да и опять заснут. А на бережку, на перинке из кувшинок спит царевич Елисей. Его тоже я усыпила». — «А зачем?» — «Он ищет Царев-ну-Лягушку, а она спряталась среди моих дочек от Кащея Бессмертного. Теперь все они на одно лицо, я сама не разберу, ха-ха. У меня дочки-то добрые, дуры, всех жалеют, а сами без женихов сидят. На всякий случай я их всех усыпила.» и т. д.
Сказка развивается в очень быстром темпе. Есть и драматические ситуации: Иванушку злая лягушка тоже усыпляет, а Светанушка летит к месту (на Лучике-Зайчике, на Сером Волке и т. д. — тут фантазии нет предела!), будит царевича Елисея поцелуем, и они вместе идут искать среди спящих лягушек Царевну-Лягушку и находят (или не находят) ее. Одним словом, няня входит в творческий раж. Я подсказываю, чтобы подвести сказку к благополучному кон-цу; волнуемся, переживаем, все идет на полном серьезе. Настоящая творческая лаборатория!
Источник: Смирнова, Г. К. Песни Тульской области, напетые Е. Б. Ильиной: из коллекции фольклориста. – М.: Сов. композитор,1979
