В последующем веневцы стали шалить не только ради озорства, но из-за материальных выгод. Остановят идущего и говорят: «Заплотишь «подорожную» – иди, не уплатишь – «мойка». Чулковцы забеспокоились. Про веневцев пошла худая слава.
Глубокой осенью, когда все Чулково утопало в грязи и темени, когда молодежи до самых заморозков нельзя было ходить в город гулять: далеко, темно, холодно и грязно, – она умела веселиться дома. Осень была свадебным сезоном, и редко в каком доме не устраивались вечеринки. Неизменная гармошка, танцы, пляска, «хождение по горнице с целованием барышень», игра в фанты, карты, водка, удар от нее в голову и прижимка девиц в темных сенях. Новые завязи к свадьбам, и через неделю, глядишь, новая свадьба. Маленькая хата, дешевый обед, водка, молодые под образами, молодцы и барышни вдоль стен, у двери потный гармонист, посередине комнаты танцующие. Им тесно, они кружатся на одном месте, задевая подолами по носам сидящих.
Во дворе шум.
– Веневцы пришли, – зашептали по углам. И сразу все стихло.
Придя на свадьбу или на вечеринку, веневцы выгоняли всех гостей; кто сопротивлялся, – били и, напившись, наевшись, что было приготовлено для гостей, уходили»
